— И тут я тоже тебя не ущемлю. Ты, Юль, когда ляжем вечером в постель, отсосешь мне маленько, да и спи себе. Мне многого не надо…

— Зато мне надо, Коля. Мне надо много и не только отсосать.

— Ах, так ты вот значит какая, — вдруг взбеленился Колька. — И правду говорила мне моя маманя, что из тебя жена, как из козы корова, только я ее не слушал, а ходил тут, метал перед тобою бисер.

— Знаешь что, Коль, а иди-ка ты отсюда, — показала ему на дверь Юлька.

— Еще чего? А отсосать?

И тут возле магазина скрипнули колеса. Юлька с Колькой увидели в окно, как из открывшейся дверцы вышла Катька — вся такая из себя, в длинном пальто, на каблуках, а на голове вместо волос парик.

— Точно парик… — изумилась Юлька. — Ведь у Катьки-то волосы русые были, а это, глянь, Коль, как вороново крыло. Так и гляди, глаза ослепнут от их блеска.

— Ага, я такое разве что по телевизору видел, выступала там эта, как ее?.. Блин, не помню.

— Наоми Кэмпбел?

— Она.

— А может быть, это не Катька?

И тут дверь открылась — и Катька вплыла сама, своей персоной.

— Привет. Ты что это, Юль, все так же торчишь в этом своем блошатнике? — попыталась она сходу унизить продавщицу, вот же сука.

— Зато не убегаю с деревни с кем ни попадя, — отдала ей Юлька. — Так что родителям стыдно и нос на улицу показать.

— Ага-ага, — ухмыльнулась Катька. — Короче, знаешь что, налей-ка мне сто грамм… Или, нет… Дай с собой бутылку "Столичной".

— Целую бутылку? — удивился Колька. — Здорово же ты живешь, Кать.

— Ага, и вам не хворать, — взяв из рук Юльки водку и бросив на прилавок крупную купюру, Катька ушла.

— Даже не оглянулась, чтобы взять сдачу, — изумилась Юлька, но окликнуть зарвавшуюся шалаву не рискнула.

— Вот это жизнь… — провожая жадным взглядом пятисотрублевую, которую Юлька быстренько спрятала себе в карман халата, Колька чуть не подавился слюнями. — Эй, Юль, налей-ка мне еще?

— А деньги?

— Да вот же, тебе Катька только что дала.

— А если она за сдачей возвратится, что тогда?

— Я понял: ты — воровка. Хочешь заныкать денежку?

— Да не пошел бы ты отседава куда подальше, — сказала Юлька и, ухватившись руками за бока, посмотрела на Кольку таким взглядом, что он разом весь скукожился и, вдруг присмирев, заискивающий голосом сказал: — Да ладно, чего уж тут? Свои своих не выдают. Тем более, что никуда ты от меня не денешься; как говорила моя мамка, немного помурыжишься — и сама приползешь проситься ко мне замуж.

— Что?

И тут, на Колькину радость, в магазин зашла баб Дуня Кулакова.

— О. Коля, — завопила она с разгону. — Чей-то ты давненько не заходил в мою библиотеку? А книжечка на тебе там числиться. Смотри, а то штраф выпишу.

— Да приду я, баб Дуня, приду.

— Когда-нь?

— Да хоть сегодня.

— Ну, гляди, милок, я буду шильно ждать.

Когда рабочий день подошел к концу, дождавшись наконец-то Варю, Юлька села за прилавок посчитать выручку за день.

— Слышь, Варя, всего двести рублей только, — наблюдая, как Варя, согнувшись раком, полезла под полки, чтобы вымыть оттуда пыль, сказала Юля.

— А что ж ты хотела — ведь деревня, — бросая запыленную тряпку в ведро с водой, ответила ей Варя.

— А я нынче утром Катьку видела… заходила в магазин…

— Да ты что? — от удивления Варя не удержалась на ногах и, нечаянно толкнув ведро, плюхнулась просто на мокрый пол. — Что, тоже выгнали? Вот ведь какие они, эти чужестранцы.

— Думаю, что нет, — вздохнула Юлька. — Она приехала на машине… — (о пятисотке предусмотрительно сказать забыла).

— А, на машине…

Поднявшись с колен, Варя начала тереть пол с утроенной силой.

— Но ничего, это еще бабушка надвое сказала, — сердито прошипела она. — Это еще будет видно, как оно там…

Закончив работу, девушки закрыли магазин и, не переставая сплетничать о Катьке, медленной, но настороженной походкой пошли домой.

Поравнявшись со двором Катьки, они остановились — но только на минутку, чтобы незаметно полюбоваться на ее машину, а потом, заметив в конце улицы Ваньку Буркина, поддали шагу.

4.

Сусанна. Неожиданное открытие.

А как-то в школе был день Закрытых дверей.

Опившаяся еще с вечера на именинах у Сусанны Светка с утречка строго-настрого приказала уборщице, чтобы та написала объявление, мол, так и так, школа не работает и не нужно никуда идти. А потом, дав бабе Лиде в руки еще одну бумажку, легонечко подтолкнула ее к дверям:

— Вы все поняли?

— А как же. Поняла, — радостно закивала лохматой от химии прической баба Лида. — Все будет чики-пики, — и расслабленной походкой пошла по направлению к школе, наивно думая, что выполнить это задание ей будет проще простого.

Но не тут-то было. Прицепив объявление, которое ей надиктовала директорша, баба Лида вынуждена была взять в руки швабру и стать на дверях. Потом еще целый час она защищала своей хилой грудью школу от вторжения туда разъяренных учеников.

— Я сказала, что школа закрыта, — кричала баба Лида, из последних сил отбиваясь от настойчивых первоклашек, которые во чтобы то ни стало хотели показать Сусанне Сигизмундовне свои рисунки. — Что? Покажете завтра. Завтра я сказала. А сегодня никого не будет.

— А как же уроки? — вопили дети. — Мы хотим учиться.

— Мы хотим получить особенную награду, — дети кричали что-то странное, и баб Лида не без осуждения подумала: "Эх, разбаловали эти учительши ребят. В мои-то годы никого вот за просто так не награждали"

— Вон же для вас русским языком написано: школа не работает. Если не верите мне, пойдите и прочитайте еще раз. Объявление — это документ, и вы должны ему подчиняться, — выпучив глаза, баб Лида старалась быть как можно больше убедительней. — Читайте объявление.

— Но там не то написано, — пропищал Вася Селезнев, такой отличник и заучка, что даже Светка боялась приходить на урок в его класс, так как Вася мог запросто доконать ее своими умными вопросами.

— А ты, Вася, помолчи, — с ходу заткнула ему рот уборщица. — Ты точь-в-точь как твоя сестра Юлька. Той тоже только подавай все самое лучшее.

— А зато она теперь в магазине работает, — не сдавался Вася и, поправив круглые очки, так и ринулся в таран, больно ударив баб Лиду своей кудрявой головой в живот так, что она даже согнулась вдвое и, выронив из рук швабру, упала на колени. Но тут же поднялась и, ухватив Васю за портфель, отшвырнула его прочь в кусты.

Спустя час, издерганная и потная после неудавшейся атаки учеников, трясущимися руками повернув в замочной скважине ключ, уборщица мигом впрыгнула внутрь школы и, запершись изнутри, пошла в единственный туалет — возле учительской.